О ТОМ, КАК ЭСЕН-ХАН ОТПРАВЛЯЕТ ПРОТИВ МАНАСА ВОЙСКО ВО ГЛАВЕ С ДЖОЛОЕМ
– Богатырь Нескара, ты говоришь не то. Наш правитель Эсенкан специально отправил нас, и если мы прибудем к нему и скажем, что испугались Манаса, то он ведь нас зарежет, он выколет нам глаза. Если честно признаться, то и мне не хочется нападать на такого кровожадного богатыря, а хочется вернуться домой живым и невредимым.
И так и сяк рассуждали они меж собой, но не смогли не выполнить волю Эсен-хана, договорились продолжить попытки захватить Манаса и направились к полю битвы. Великан-стрелок Караджой собрал своих воинов и поехал по высокому берегу. Отважный Борончу тоже навострился изловить Манаса и тоже стал окружать его с тысячным войском, состоявшим из мастеров боя на булаве. Одетый в доспехи, смелый в сражении, усердный не по разуму, готовый на все, бесстрашный великан Доодур, восседая на носороге, со своим войском также направился на схватку с Манасом. Собрав силачей в доспехах, всех бесстрашных воинов своих, неистовствовал богатырь Нескара:
– Нападайте все скопом, как барана, свяжите этого негодного бурута! Если же случайно Манасу удастся сбежать, то я над вами учиню расправу, зарежу вас всех, зарежу вас, как баранов, выколю вам всем глаза.
Словно муравьи, наполнившие землю, вражеские воины затеяли бойню, учинили разгром и напали на Манаса. Увидев окружаюших их воинов, сын Ошпура Кутубий обратился к своему преданному другу Манасу со словами:
– Опора ты моя, Манас, верный мой друг! На земле Алтая ты стал покровителем, мы с малых лет дружили, когда вот еще махонькими были, и стали преданными друзьями. Пока созреет хрупкий тростник, пока полетит по воздуху тенетник, давай развернем свои копья и разрушим ряды вражеских полчищ, если придется, отдадим свои жизни и будем сражаться с напавшими неверными шесть месяцев кряду. Пока есть в теле душа, а в сердце горит огонь, пока мы живы-невредимы, как мы позволим этим неверным разорить наш народ. Только жаль, что против многочисленных китаев сражается всего лишь сорок домов кыргызов.
Выслушав речь Кутубия, довольный Манас похлопал его по плечу:
– Не огорчайся, друг мой Кутубий, не огорчайся, выберим-ка себе скакунов и погоним проклятое полчище китаев. Разве мы не гуляли по этим предгорьям Алтая, разве мы не били маньчжуров, китаев и калмаков…
Извергающий изо рта огонь Манас, не отступающий в бою, с кровожадным видом, в непробиваемых доспехах, восседая на Торучааре, укрытом броней, с сорока покровителями и с другом Кутубием ворвался в самую гущу сражения. На Торучааре разогнав противников, копьем сразив гороподобных силачей, свалив их с лошадей, а приблизившихся поразив мечом, Манас двигался вперед, разрушая стройные ряды полков китаев. Отпустив поводья Телкызыла, не глядя по сторонам, без страха за свою жизнь, яростно протыкая копьем, по нескольку врагов нанизывая на свое копье, двигался Кутубий. Навстречу ему на сером муле вышел Бороончу, размером он был с полгоры, он готов был разорвать нападающего, с особой силой и отвагой, никогда не страшащийся схватки, с особенной статью. Примерившись по эту сторону кисета, прямо туда, где находятся легкие, ловкий воин Кутубий, не давая ему опомниться, помчался быстрее стрелы и вонзил свое копье. Когда копье пробило Бороончу насквозь, зад его съехал с седла, ноги слетели со стремян, глаза закатились, весь он задергался, поводья выпали из рук, и он, словно гора, упал под ноги своих соратников.