***

 – Поверни голову своего коня, не торопись, бурут, и стой на месте. Хоть ты еще и юнец, но, оказывается, горячишься. Ты мужествен, но глуп, еще ничего не соображаешь и надуваешься, как бурдюк в воде. Сдавайся, Манас, и если ты действительно бурут, дай мне право первого удара, Манас. Я тот знаменитый Джолой, не то, что ты, молокосос, я завоевал восемнадцать тысяч миров. Истинным богатырям следует сходиться в поединке, давай, выходи на бой, Манас.

– Ладно, коли меня копьем, Джолой, испробуй свои силы, Джолой. Если не удастся свалить меня, я рассеку твою голову топором, и на этом рассчитаемся. Ты не задирайся слишком, а лучше послушай меня.

– Хорошо, бурут, я выслушаю тебя. Выскажи напоследок все, что хочешь.

– Ты меня считаешь ребенком, богатырь Джолой? Я вырос в чужих краях, теперь я растревожу ваше кочевье, хвастунишка, ты мой калмак, отомщу я тебе за все. В единоборстве я зарежу тебя и, если это мне удастся, размозжу тебе голову. Я не буду Манасом, если не сокрушу твою ставку, если не напрягусь и не погоню вас до самого Пекина. А свое право первого удара используй, калмак ты мой, сейчас: если не сможешь, считай, что ты погиб.

Полный сил, Манас уступил право первого удара гороподобному Джолою.

Джолой был искусен в бою, поэтому он сперва долго наблюдал за спокойным Манасом, разворачивающим коня Торучаара в его сторону:

– Боже мой, у него вид суровый, словно у льва, он не из простых воинов…

Видит Джолой: спутник храброго богатыря, пятнистый леопард, разъяренный, взрывает ногами землю сбоку от него. Спутник великодушного богатыря, сивогривый лев, изготовился к прыжку сзади. И видится ему, что тысяча воинов окружает калмака со всех сторон, чтобы его пленить. А прямо напротив, разинув широкую пасть, готов броситься на него сизый тигр. При виде Манаса любой теряется, как при виде льва. Заглядывает в душу к богатырю – а там желание сокрушить его. И богатырь, и тигр – не чета другим. Руки толстые, сердце каменное у этого негодника со статью слона. Сила его могуча, злости полон он, кого схватит, так того сокрушит, сравняв с землей. Ни один зверь не догонит Торучаара под ним, ни один человек не одолеет сидящего верхом кровопийцу.

– Он, оказывается, грозный тигр с обликом огромного дракона, такой учинит разгром всему сущему на земле, – глянув на Манаса, проговорил про себя Джолой и понял, что смерть его близка.

Но не стал он убегать от смерти, пришпорил ногой своего Ачбуудана, направил вперед копье и с суровым видом, словно туча, изготовившаяся пролиться дождем, нахохлившись, с диким воплем бросился в атаку. Копье треснуло и сломалось. Храбрец Манас, как тигр, выдержал удар спокойно, копье Джолоя он даже не почувствовал и ничуть не шевельнулся. "Если ответит ударом, то проклятый бурут не оставит меня в живых. Сколько лет уже живу, сколько Джолоем я слыву, не видал я прежде такого тигроподобного богатыря. Когда-то я был богатырем, слыл тигром, а теперь я уже не тот. Весь мир я приводил в замешательство, а теперь я уже не тот. Нет той суровой силы, нет той мощи, и я уже не тот".