***

Рвавшийся из рук Манас, еле сдерживая себя, орал:

– Отпустите мои руки, дядя Кошой, не удерживайте меня! Не отбирайте у меня удачу, сейчас как раз время уничтожить китайский Пекин, не утихомиривайте меня! Этот народ из сорока племен, так я сражусь со всеми ими. Погоню-ка я их храбреца, который зарился на нас, пролью-ка я его поганную кровь. Отпустите-ка меня, дядя Кошой, на злобных кара-калмаков, устрою-ка я им кровавую резню. Ишь, направил он несметное войско, чтобы насладиться расправой, собрал всех маньчжуров и сам первым затеял драку. Раздавлю-ка я головы этим горделивым калмакам, перебью всех главарей, дойду до самого их царя и уничтожу его вместе с ними. Размахнусь-ка я пошире и покажу этим поганным калмакам, как нападать на других.

Старина дядя Кошой, самый мудрый святой схватил за уздцы коня Манаса и, не отпуская его, поучал богатыря:

– Храбрый Манас, выслушай меня, запомни все, что я скажу. Эти бесчисленные китаи, как пауки, они готовы пить из любого кровь, этот упрямый народ не боится смерти. Бугры, ямы и скалы – это не перевал, где можно брести бессмысленно; неисчислимые китаи – это не народ, на который можно напасть в одиночку. Не совершай, Манас, опрометчивых поступков, это тебе не Ала-Тоо, где бы ты мог скинуть с себя сапоги и, распростерши ноги, лежать беззаботно. Здесь нет твоего кыргызского народа, с мечом в руках готового сразиться с Пекином. Не радуйся еще, что удалось заставить их бежать; и не гони их до самого Китая; чтобы затем не пожалеть, поступай сообразно мудрости. Голодное, оборванное наше племя соберем вместе и расселимся по берегу реки. Начнем собирать войско из смелых и отважных воинов, чтобы могли противостоять китаям и маньчжурам. Наберем бесстрашных богатырей, чтобы одолеть их в бою. Через двенадцать месяцев воины наберутся сил, расправят плечи, и тогда направимся в поход против этих неверных. Изготовим оружия и припасы, оденем боевые доспехи и кольчуги, запасемся провиантом, сядем на лучших скакунов, и только тогда, сын мой, нападем на китаев и отомстим за все обиды и унижения.

Услышав от старика Кошоя мудрые слова, отважный Манас остановил свое войско, и они вернулись назад. Людей расселили по берегам Кара-Кырчына и Тал-Мазара. Посчитали количество народа, отметили, сколько воинов осталось в живых, а сколько погибло. 

Оказалось, что хитрец Кудайназар напал не на того, на кого надо, и получил от великана Джолоя удар бердышом по макушке – так он и отправился туда, откуда уже никто больше не возвращается. Джортулчу на своем коне Джоорукере Нескарой был проткнут копьем и тоже попрощался с белым светом. Из казахов Айдаркан, хан Хивы Буудайык, сын Айкоджо Билерик были все живы и находились здесь.

За семь дней беспрерывных сражений маньчжурский хан Нескара получил семьдесят ранений, за шесть дней битвы калмацкий великан Джолой, силачи Караджой и Доодур получили по шестьдесят увечий, они потеряли множество воинов и направлялись теперь в Пекин.

В пути великан Джолой, горюя и печалясь, начал рассказывать остальным троим про свои обиды: