О ТОМ, КАК ЭСЕН-ХАН ОТПРАВЛЯЕТ ПРОТИВ МАНАСА ВОЙСКО ВО ГЛАВЕ С ДЖОЛОЕМ
Итак, десять тысяч воинов во главе с Джолоем и Донго, отправившиеся в поход, чтобы схватить Манаса, были разгромлены и рассеяны и бежали аж до самого Пекина.
Весь избитый, окровавленный и опухший, как мешок из шкурок, Доодур с криком и воем шел дни и ночи, пока не добрался до ставки Эсен-хана и, еле бормоча, рассказал, что произошло:
– О ваше высочество, мой хан! Я расскажу вам обо всем, что случилось, выслушайте меня, пожалуйста, внимательно. Почти все из десяти тысяч войск, кто отправились схватить Манаса, не вернулись назад. Все, кто сражался с этим негодным бурутом, убиты. Силачи Донго и Каман, богатырь с раздвоенными ушами Джоон, великан Кочку нашли себе смерть там и не вернулись домой. Кто знал, какой он, Манас? Когда называли его "Большой задира", все думали, что он один из многих задиристых бурутов, вот и попались на обман. Он сокрушил всех силачей, разгромил всех воинов, всех, кто схватился с ним, уничтожил. Богатырь Джолой, на которого вы возлагали надежду, весь окровавленный, раненный, бессильный сражаться дальше, едва спасся лишь после того, как ему удалось разверзнуть хляби, и, я слышал, бежал, оставив все свое разбитое войско. О, великий хан, для вас, может, это неправда, а для меня – истина. Негодник Манас – это не какой-нибудь бурут, а храбрец со всеми полагающимися ему почестями, богатырь, способный разорить Пекин, побеждающий всех подряд, если кто выйдет с ним на схватку. Он никого не щадит, никого не оставляет в живых, он не похож ни на кого из богатырей, существовавших доныне.
Услышав слова Доодура, Эсен-хан разгневался. Когда он то вскакивал со своего золотого трона, то снова садился, когда он взглядом пожирал всех окружавших его подданных, самые смелые и отважные воины умирали от страха перед его гневом. Царь велел бить в барабаны и созвать к себе всех своих великих мира сего, своих близких друзей Ай-Джан-Джуна и Кун-Джан-Джуна, двух магов Луйпу и Суйпу, всех знатоков и управляющих людьми, всех своих ясновидящих волхвов.
– Эй, волхвы! Я считал вас ясновидящими, но вы, оказывается, словно мертвецы, ничего не видите. Вы, окаянные манчжуры, проглядели Манаса, родившегося у вас под рукой! Шестьдесят вас всех волхвов, уничтожить бы вас всех до одного.
Накинув на себя халат, мечась, словно тигр в клетке, разгневанный Эсен-хан чуть не уничтожил всех своих трусливых чиновников, тыргоотов, кара-калмаков и маньчжуров. И разослал он своих гонцов во все стороны света с призывом собрать всех ловких в сражениях на пике, всех отважных, не боящихся смерти, всех широкогрудых силачей, всех смелых в атаке бойцов, не страшащихся единоборства, всех храбрых воинов, не пугающихся ружейных выстрелов, всех закаленных в боях витязей, не теряющихся в стремительной атаке, всех наездников, скороходов, метких стрелков, готовых встать под его знамена.
По первому приказу правителя очень скоро собрались все тыргооты, а за ними следом и маньчжуры с китайцами. Примчались лучшие воины во главе с маньчжурским ханом Нескара, калмацким ханом Джолоем и главным магом Караджоем. Кругом развевались разноцветные знамена, копья торчали повсюду, всадники отдельно, пешие воины отдельно, словно по ниточке выстроившись в ряд, у ставки хана в ожидании кишат. Через некоторое время правитель Эсен-хан вышел со своими приближенными, прошелся церемонно и встал перед многотысячным войском. Правитель подозвал к себе меткого стрелка Караджоя.