***

Калмаки, тоже побывавшие на празднике и опьяневшие от выпитого кумыса и водки, возвращались домой и бурно обсуждали только что виденное.

– Да-а, однако, – говорил возбужденно один из них. – Этот бурут устроил пир на весь мир. Это что, они хвастаются перед нами, что ли? Эти бродяги зарезали сотни скота, раздали людям злата и серебра, водка лилась рекой…

Другой ему вторил:

– Эй, вы, невежи, а заметили ли вы одну вещь? Казахи, кыргызы, аргыны ведь сразу объединились в состязаниях по борьбе, по стаскиванию с седла, по сражению на копьях…

Третий тоже вставил свое слово:

– А ведь эти кипчак Байджигит и ногай Эр Эштек стали заступаться за них. А то бы мы такое увидели, эх, жаль…

Так и разошлись они в тот день по своим аилам.

Через некоторое время главарь калмаков Душан собрал всех лучших из кара-калмаков и маньчжуров и начал так:

– О, люди! Большинство из вас сами побывали на празднике у бая Джакыпа и воочию увидели все. Вы сами стали свидетелями того, сколько богатства было роздано и сколько скота зарезано. Они, оказывается, дали имя мальчику Чон Джинди (Большой Драчун). Не станет ли он грозой на голову китаев и калмаков, когда повзрослеет – вот в чем вопрос. Давайте отправим гонца в Пекин и оповестим нашего хана Эсена насчет проделок бурутов. Что вы об этом думаете?

Разъяренные калмаки отобрали лучших коней и послали в Пекин гонца.

Гонец скакал и днем и ночью через реки и перевалы, через горы и, наконец, через много дней добрался до Пекина.

Он поторопился предстать перед ханом Эсеном и с ужасом в глазах, будто за ним кто гнался, скороговоркой начал речь:

– О, великий хан! Из далеких бурутов, с гор Ала-Тоо, измученный и измотанный пришел и поселился у нас некий Джакып. Трудолюбивый оказался он, поэтому он посеял пшеницу, завел себе скот и скоро разбогател. Недавно его жена родила, так вот Джакып зарезал неисчислимое количество скота и раздал гостям горы мяса и озера соуса, раздарил бесконечное множество богатства, о, мой хан. Сына же он назвал Большой Драчун.

– Эй, невежа, прекрати эти слова! В обычае всех народов устраивать праздник и просить благословения, когда у него родился сын. Если у него достаточно скота и богатства, разве не должен был он устроить пиршество в честь своего сына, или он должен был прятать его от людей? Правильно поступил он, что зарезал скот и дал достойное имя своему сыну. Это подлость с твоей стороны, что примчался с вестью, что он зарезал много скота, а негодник – Душан, который направил тебя ко мне. Наверняка, вы там, на пире, объелись мяса, будто никогда не видели еды, наверняка, напились кумыса и водки до умопомрачения. Я не намерен позориться перед всем миром из-за того, что вы наполнены завистью к богатому человеку. Убирайся с глаз моих долой!

Эсен не стал слушать завистливые сплетни и прогнал гонца.

Шли дни, а Манас до пяти лет не мог еще ходить, и люди звали его "сиднем Джакыпа". Наконец исполнилось Манасу семь лет. Никто бы и не подумал, что в будущем он станет бесстрашным храбрецом. Люди звали его Большим Драчуном, и до восьми лет он так и оставался полоумным, непослушным драчуном, так что все предположили, что ему уже не измениться. Мальчик действительно рос непоседой и драчуном, его баловство было чрезмерным, и от него часто плакали ребятишки. Он собрал вокруг себя сорок своих ровесников, и однажды бай Джакып застал их играющими поодаль от села, но близко к селу калмаков и маньчжуров. И погнал он их всех вместе с Манасом назад в свое село. В пути он ругал своего сына: