БОЙ С ОДНОГЛАЗЫМ МАЛГУНОМ

Сорок жрецов, караулящих Бейджин, погибают, поддавшись хитрости Алмамбета, переодетого Конурбаем. Одноглазый великан Малгун, зная, что Конурбай находится в Бейджине, вступает с разведчиками в бой. Несмотря на то, что Сыргак лишает Маягуна его единственного глаза и убивает его прославленного мула,Малгун продолжает борьбу. Сыргак сбивает с головы великана чудесный шлем, и Малгун терпит поражение.

Вот, — Сыргаку сказал Алмамбет, —
Возвышается там хребет.
Там тропинка бежит: на ней
Места нет и для двух коней...
Неудача постигла меня —
Запоздали мы на два дня,
А проехать нам надо шесть,
Чтобы встретиться с грозным Малгуном.
Всех достоинств его не счесть:
Подобны грому его слова,
Подобна дому его булава,
Подобна взгорью его голова,
В каждом пальце его — чугун, —
Вот каков исполин Малгун!
Каменный трон — сиденье его,
Сорок жрецов — окруженье его, —
Силу большую в себе таят.
Сорок жрецов на страже стоят
Перед Великим Малгуном.
В книгах китайских сумел я прочесть:
Мул у Малгуна особенный есть,
Великий мул, над мулами царь,
Ни одна еще в мире тварь
Обогнать его не смогла
И догнать его не смогла.
Если на мула сядет Малгун —
Непобедимым станет Малгун.
Спросишь: каков исполин Малгун?
Хранит он Малый Бейджии — Малгун!
Подобны грому его слова,
Подобна взгорью его голова,
Точка на каменном лбу видна,
С бочкой многоведерной сходна,
В бочке мигает его зрачок:
Великан Малгун одноок...

Крепко слушай мои слова,
Будет речь моя такова:
Видишь издали горный уступ?
 Великана там караул,

Видишь — вырос на склоне дуб
К дубу крепко привязан мул.
Только крикну тебе "Манас!",
К мулу ты подбеги тотчас,
Голову отсеки ему!"

Превосходный воин Сыргак,
Приготовился к бою Сыргак.
Предкам своим помолился он,
Трудной тропой пустился он
Направил пику на силача.
Разгорались глаза его,
Расширялись глаза его,
Он метался без Алаке,
Дожидался он Алаке,
Чтоб раздался крик Алаке,
Чтобы к мулу кинуться смог,
Чтобы мула свалил он с ног.
Голой рукой он убил бы его,
Голову бы отрубил у него...

Вот над холмом показался Алма.
Словно гора возвышался Алма.
Важный такой и строгий он,
Ватнокушачный*, широкосапогий он,
Кажется он самим Калчой,
Кажется он большим Калчой!
Трубку, в печь величиной,
Вынул он из-за кушака.
Всунул в трубку всей пятерней
Шесть кисетов табака,
Трубка до того глубока,
Что не видно в ней табака!
И движеньем спесивым вдруг
Он китайским огнивом вдруг
Чиркнул о кремень слегка:
В трубке сразу костер большой
Появился сам собой,
Полыхает издалека!

Как затянется он дымком —
Трубка грозным заржет конем!
Выпустит из трубки дым —
Дым столбом взойдет над ним!
Издали замечая его,
За Калчу принимая его,
Конурбаем считая его,
Сторожа Китая его, —
Поднялись жрецы, крича:
"К нам — глядите — приехал Калча!"
Конурбай великий сам
Приближается тут к жрецам.