ВСТРЕЧА С ЛИСОЙ И АРХАРОМ

Стала прекрасная Бурулча.
Надень с разорванною полой
Платье атласное, Бурулча".

Отвечала речью такой,
Слыхал я, властная Бурулча:
"Нет, мочащемуся только стоя, знай,
Чьи рукава с вершок длиною, знай,
Необрезанному ни за что я, знай,
Никогда не стану женою, знай!
Не только быть за таким я стыжусь —
Над ним я даже не помочусь..."
Оскорбились ханов шесть,
Конурбай затаил месть,
Бурулча тоскует в Бейджине".
Ясный сокол — Сыргак молодой,
Яркий видит Бейджин пред собой,
Яростью запылал боевой,
Явно хочет он ринуться в бой,
И Алмамбету лев Сыргак
Сказал, Бурулчу пожалев, так:
"Если правдивы твои слова,
Дай мне шубу свою сперва [1],
Кок-чебича направлю потом
К железным воротам Бейджина.
Плакать китайцев заставлю потом,
Выгоню всех из Бейджина.
Потопа не знали в Бейджине том —
Сделаю ад из Бейджина.
Эсен-хана дочь, Бурулчу,
У китайцев я получу.
За руки крепко ее схвачу.
На круп коня ее подхвачу
И к тебе скорее помчу".
Задрожал Алмамбет удалой.
Как пронзенный внезапной стрелой:

[1] В оригинале: "Уступи мне свою шубу", то есть вооружи меня как следует, приготовь к бою.

"Побереги, Сыргак, свою прыть,
Полно глупости говорить.
Огромная вершина видна,
Разве простое хребет она,
Который перевалить легко?
Китайский народ за хребтом живет, —
Это разве такой народ,
Который победить легко?
У него земля — опора его,
У него хребет — защита его,
У него лиса на часах,
Утка переплывает плеса,
У него караулит леса
Умный архар, чьи рога в небесах!
Красным-красна лиса Калтар,
У нее особый дар:
За шесть дней заметит вперед
Того, кто вдали к Бейджину бредет.
Если словим лису, изловчась,
Добро китайцев достанется нам.
Если упустим ее сейчас, —
Вспять убежать останется нам!

Знамя мое! Продолжай свой путь,
Не сердись и спокоен будь.
Если я замечу лису,
Погнав тебе навстречу лису,
Я тебя, Сыргак, позову,
Не дремли, Сыргак, наяву —
Ни на минуту, краса людей,
Ты не клади на землю локтей.
Если к неверным лиса попадет,
Встрепенется китайский народ.
Казна его для нас пропадет..."

Так говорил Алмамбет удалой,
Обняв Сыргака одной рукой,
Руку ему пожимая другой.
"С места не тронься, товарищ мой!" —

Крикнул он, Саралу гоня —
Верного своего коня.

На предгорья град густой
Напустил он вихревой,
Свет полдневный сделал он тьмой,
Лето сделал он зимой,
И зловонною пеленой
Он покрыл простор степной.
Он калмыков, день-денской
Стерегущих Китая покой,
Сдунул бурею снеговой.

А лисица на горе
Притаилась в своей норе.
Видит град и стужу она,
Выйти боится наружу она...
И лиса гадала, хитра:
"Почему подули ветра?
Вместо полдня сделалась тьма?
Вместо лета настала зима?
Это — знаю я про него —
Алмамбетово колдовство!
Хитрость лисью не обмануть.
Рысью, рысью помчусь я в путь!
Расскажу сорока жрецам,
Окружившим каменный трон,
Что пришел Алмамбет к нам,
Что грозит нам гибелью он"