АЛМАНБЕТ ПРИХОДИТ К КОКЧО
Хан Кокчо поверил словам младшей своей жены Акеркеч, успокоился и больше не докучал ей упреками и подозрением.
"Как пришел к нам этот бродяга из Китая, так Кокчо, сын Айдархан, стал важным и перестал нас слушать, как прибыл к нам этот горемыка, Кокчо стал знаменитым и перестал советоваться с нами", – возмущались завистники, которых во все времена и у всех народов полно, ради ежедневного своего пропитания, ради лучшего куска они продолжали попытки рассорить друзей. Кокчо же иногда не поверит, иногда и поверит, но ему досаждало то, что говорили другие, он начал сомневаться, проникся подозрением к Акеркеч, боялся, что рано или поздно он может погибнуть от рук своего мнимого друга, больше стал склоняться к словам завистливых негодяев и однажды решил со всем этим покончить. Он собрал всех своих придворных, всех белобородых старцев, всех отважных героев в своей ставке. Договорившиеся меж собой завистники потихоньку наливали хану Кокчо побольше водки. И тогда, опьяневший и разгневанный, Кокчо сердитым голосом начал так:
– Вот здесь сидите, все уважаемые люди из казахов. Я вот что хочу сказать, подумайте, поразмышляйте, взвесьте на весах и вынесите свой приговор. Вы вот постоянно допекали меня тем, что моя жена в сговоре с Алманбетом и изменяет мне. Я вот не знаю, скажите вы свои доводы. Когда муж не видел своими глазами, то жена всегда клянется верностью и преданностью. Попробуйте доказать вину Акеркеч. Если вам удастся это сделать, то мы здесь же прикончим ее. Если же не сможете, то прекратите в дальнейшем свои слухи и пересуды.
Сговорившиеся заранее завистники заговорили со всех сторон:
– Алманбет – тоже человек, да падет на нас кара, если мы не сможем ужиться с одним богатырем. Здесь находятся и стар, и млад, как же мы станем обвинять ни в чем не повинного человека? Ладно, ты нам не веришь, тогда послушаем и другого человека, твою жену Буудайбек.
– Жена, скажи честно, ты действительно видела? – заплетавшимся языком пробормотал Кокчо, глядя на Буудайбек.
– Расскажите, что видели, невестушка.
Сговорившиеся заранее заговорщики стали всякими ужимками и жестами подсказывать и поддерживать Буудайбек.
Хотя и красивая лицом, но недалекая умом Буудайбек, с другой стороны, слегка пьяная, не думая о будущем, стала вторить им:
– Хотя она и испорченная, ты все равно любил старшую жену. Ты ласкал ее, привечал, ни в чем ей не отказывал. Может, ты думаешь, это я из зависти к своей сопернице? Хочешь – верь, хочешь – не верь. Я каждый день вижу, что творит твоя любимая жена.
Когда он услышал, что даже его младшая жена подтверждает слова остальных, Кокчо совсем разочаровался в женщинах, сразу протрезвел, глаза его налились кровью, и он впал в ярость.
– Приведите ко мне этого раба, растоптавшего мою доброту. Видать, он не думал, что его раскроют, давайте-ка его послушаем. Наверное, он не боится смерти, коли пошел против меня. Он после скитаний был принят мной, а сам же изменил мне с женой, он опозорил меня, осквернил мой очаг. Приведите-ка его, я зарежу его, как курицу. Я зарежу этого калмака, я выколю глаза моей поганой жене. Я посажу ее на клячу без седел, я опозорю эту тварь пред народом, затем, если захочу, она останется моей женой, если нет, то убью ее прилюдно.