***
Уже не прежний неистовый кровопийца, а растерянный Алооке-хан, пытаясь не выдать свой испуг, слегка дрожащим голосом выступил перед своим народом, стоя на возвышении:
– О, мой народ! Маргелан и Андижан перестали быть нашей вотчиной. Я к вам обращаюсь, мои богатыри, чтобы у вас на душе не осталось чего: приготовьте коней, по два на каждого. Откройте всю казну, раздайте все несметное богатство, раздайте все червленое золото и чистое серебро, раздавайте всем подряд. Желтое золото грузите на мулы. Быстрее шевелитесь и готовьтесь в путь-дорогу. Если попадетесь на руку Манасу, не думайте, что выживете.
Услышав приказ, охрана бросилась готовиться к побегу, казначеи начали открывать казну, все поспешно стали нагружать свое богатство на мулов и верблюдов, и одетый в железные кольчуги Алооке-хан вместе с остальными китаями направился прямо в Пекин.
Выстроив в ряд весь вьючный скот, на каждую сотню людей назначив старшого, многочисленное войско поспешно бежало. В отряде начали распространяться разные слухи, недовольство росло, пошли сплетни и пересуды.
– Неужели нам суждено умереть в пути, пока доберемся до императорского двора? Ведь нам идти около шести месяцев по раскаленной жаре, там, где, если поставить на голову кувшин с холодной водой, даже тот раскалится, и вода в нем вскипит. Сорок дней палит жара в этой пустыне, и вряд ли какой человек или зверь выживет в столь долгом пути. Неужели нам суждено стать падалью на высоких перевалах, мучиться от жажды, изнывать от жары и страдать от голода? А ведь он говорил, что не даст нас в обиду, что он вечно будет править шестью кокандскими городами с Самаркандом на краю, что мы будем всегда владеть этими землями, будем брать дань с местных жителей, соберем казну, справим скот. И еще он обещал, что если даже нагрянут самые худшие бедствия и если, как поток, хлынут войска, он не даст им одолеть нас, с такими богатырями и силачами, он никому не даст нас в обиду. Что это за напасти, что этот негодный Алооке бежит в Пекин, распугивая нас всех, погоняя впереди весь вьючный скот и теряя по пути все добытое богатство?
Ехавший на быстроногом иноходце, одетый поверх в шелковый халат Алооке не знал, не ведал даже об усталости остальных людей. Вот что значит судьба: в больших мучениях и страданиях, без какой-либо надежды выжить, без покоя днем, без сна ночью, днем и ночью ехали они и, добравшись до Джылгын-Талаа, перейдя Таш-Кечуу, за Ак-Джаром, в степях Кулан и Ак-Чий они разгрузили свои вьюки, дали людям и скоту передохнуть.
Восседая на избранных, чистопородных конях с сильными легкими, с твердыми копытами и с широким крупом, одетые в железные доспехи и со шлемами на головах, Аджибай и хан Бакай, сорок витязей во главе со старцем Кыргылом ехали рядом с суровым Манасом. Громко дули в трубы, били в барабаны так, что чуть не лопались перепонки в ушах, с собою они везли боеприпасы, груженные на сорок красных верблюдов. Одетый в синий рапсовый халат, верхом на своем скакуне Кокчолок, со знаменем в руках, во главе войска двигался Бакай.