О ТОМ, КАК МАНАС ПОСЕЯЛ ПШЕНИЦУ И КУПИЛ СЕБЕ АККУЛУ
– Старец Болот, если начнется заваруха, мы можем оказаться пищей всяким воронам и стервятникам. По нему не видно, что пожалеет, если разозлится, то нам беды не миновать. Давайте лучше мы схитрим: пока он проснется ото сна, пока опомнится в полудреме, мы предложим ему коня и подарим Аккулу. Наверное, он пощадит нас, как вы думаете, почтенный?
– Да, мой хан, здесь вы правы, – обрадованно воскликнул старец Болот.
Хан Карача тут уж взбодрился, приготовил халат из дорогой материи, велел подручным вывести вперед Аккулу, взращенного вдали от людских глаз, и предстал перед Манасом.
Весь в золотом одеянии Манас очнулся ото сна, приподнял голову и, не понимая, что происходит, осмотрелся вокруг, и только тогда его взгляд упал на Аккулу. Он долго любовался его красотой и статью, удивленно рассматривал его. Это был конь, годный для выездки в праздничном одеянии. Это был скакун, годный для больших сражений и разгона вражеских войск. Это был конь, годный для боевых схваток с красным бунчуком на копье, с острым мечом налегке. Это был конь, годный для поединка на копье с развевающимся бунчуком, для единоборства с мечом. Вот о каком коне говорил тот крестьянин, господь бог сам послал его мне...
Несметно обрадованный Манас от восторга раздул широкие ноздри, навострился, как лев и, многократно благодаря бога, встал с места.
Сложив руки на животе, хан Карача так начал свою речь:
– Сын мой, увидев твою стать и прыть, я остался доволен тобой. Тебе покровительствует Баабедин, так что ты силен, сильнее любого копейщика. Ты способен поднять народ и разгромить любого, кто посмеет напасть на вас. Сколько я перевидел земель, народов и богатырей, но такого, как ты, не видел. Ты совсем другой породы, сын мой. Если не обидишься, то скажи мне, какой клич у тебя, из какого ты роду, кто ты? Испокон веков заведено спрашивать про отцов и дедов, сын мой. Я жажду узнать о тебе. По виду ты не простой человек, а покровительствуемый святыми. По стати твоей видно, что ты царских кровей. Мы смиренные люди и, гонимые трудностями, отягощены страданиями. Вот теперь бродим по свету и ищем себе хлеба.
– Здравствуйте, отец! – Манас слегка склонился и приветствовал хана Карачу и старца Болота. – Раз уж спрашиваете, то я отвечу вам все. Наша родина – Ала-Тоо, а народ наш – кыргызы в белых калпаках. Предок наш Карахан, я единственный сын бая Джакыпа.
– О, сынок дорогой! – хан Карача поцеловал в лоб Манаса. – Слава богу, что помог нам найти тебя, живи долго на счастье своего народа. Я тоже кыргыз. Я твой дядя, хан одного из сорока кыргызских племен нойгутов Карача. Я тоже когда-то был одним из бесстрашных воинов, я был принцем, так что дарю я тебе Аккулу. Он больше, чем животное и достоин быть твоим конем. Еще скажу о нем, что это не простая лошадь. В этом году ему только пять исполнится, и это неспроста. Духами покровительствуемая, в глухой степи найденная, его мать тоже особой породы, она состязалась с онагрой, рожала в пустыне, так что он рос среди камней и отличается от других лошадей. Он сосал от семи маток. Я покрыл его узорной попоной и растил отдельно от остальных коней. Наш народ впал в бедствие и вот я привел Аккулу, богатырь ты мой, это тебе мой дар. Возьми Аккулу и поделись с нами своей пшеницей.