***

Прошло некоторое время, и у Чыйырды начались схватки. Когда плод переворачивался, позвонки её стонали, а все сорок рёбер трещали, будто норовили сломаться. Душа женщины ушла в пятки, держится она крепко за шест, уж и не надеется на счастливый исход, каждый раз, как перевернется плод, она истошный крик издаёт:

– Да это и не ребенок никакой, а несчастье на мою грешную голову... Не смогла родить в свои молодые годы, вот и беда мне на старости лет.

С места порывается вперед, истошно орет так, что даже знахари и знахарки не в силах совладать с нею,  все тело ее в судоргах бьется, с глаз слеза льется, все тело в капельках пота.

Семь дней длились схватки, особенно устали все те, кто был рядом. Ждут не дождутся, надеются, что вот-вот она разродится.

– Потерпите немного, матушка. Кажется, роды на подходе, – утешала Бакдоолот, с утра ухаживавшая за роженицей, и оттого вся в поту.

– Милые мои, боюсь, не выживу. Тяните покрепче за поясницу!

Чыйырды, как не старалась держаться, не в силах вынести все это, зарыдала. Сразу вслед за этим раздался плач ребенка. От его визга задрожала вся юрта в двенадцать полотнищ, затрещал весь купол и, казалось, горы готовы упасть.

– Мальчик или девочка, поскорее скажите, пожалуйста, на милость.

Чыйырды, едва подняв голову, взмолилась.

– Мальчик, мальчик, матушка...

Женщины затараторили в один голос.

Всю жизнь ожидавшая эти слова Чыйырды закрыла глаза и утихла.

От радости Канымжан попробовала было завернуть ребенка в свой платок и взяла его за руку, но тот отдернул свою руку назад, как взрослый юноша.

– Эй вы, женщины, да помогите же завернуть ребенка, а то расселись, словно ждете чьей-то помощи.

– Не можешь завернуть, так отдай его сюда. Кроме как языком плести, больше ничего не умеешь.

Бакдоолот полушутя-полусерьезно подтрунила над сношеницей, попыталась приподнять ревущего ребенка. Ее спина выпрямилась, будто она подняла пятнадцатилетнего юношу. Всю жизнь мечтавшая о ребенке Бакдоолот поцеловала благословенное дитя.

– Да дайте же ребенку пососать грудь, чтобы не плакал, – сказала одна из старух.

– Бакдоолот, погоди немного с молоком, – обратилась к ней Чыйырды, приподняв голову. – Принеси, пожалуйста, ребенка.

Перед глазами Чыйырды возник случай, который произошел чуть ранее. Тогда перед ней предстал старец с огромной белой бородой, до бровей и ресниц весь седой и с румяным лицом:

"Чыйырды, деточка, слава твоего сына, который должен родиться, облетит весь мир. Неотступный в делах, он будет храбрым воином, который завоюет все земли до Пекина, отомстит за вас всех, за все страдания и унижения, посыпавшиеся на ваши головы. Сыну натощак дай пососать эту стальную пулю. Судьба его такова: когда сразятся на пиках, когда пойдут в ход топоры, когда закончатся боеприпасы, когда останется он один в окружении улюлюкающих врагов, пуля эта может пригодиться. Пришей ее накрепко к его воротнику.

– Благодарствую, почтенный вы мой святой. Да будет так, как вы сказали.