ГИБЕЛЬ ВЕЛИКАНШИ КАНЫШАЙ

Рядом с ним бежит Кок-чебич,
Тоже хочет Бейджина достичь.
Тоже был он славным конем!
Скачет юный Сыргак на нем,
В думу глубокую погружен,
О Китае думает он...

"Там, где виден дремучий лес.
Где нависли своды небес,
Где чудовища там и тут
То возникнут, то пропадут,
Полная свирепости там,
В укрепленной крепости там,
Охраняя дорогу в Китай,

Великанша живет Канышай.
Не живет Канышай одна —
Войском большим владеет она,
Всадников у нее найдем —
Кони возят их с трудом!
Их не выдержит конский круп!
Великана мы там найдем
По прозванью Громадный Пуп...
Если мы не обманем их,
Пленниками станем их.
Вступят с нами в жестокий бой —
Туго нам придется с тобой.
Помни, мой каблан молодой:
Канышай нам грозит бедой!
Храброе войско явится с ней!
Хитростью надо справиться с ней…

Так Алма джигита учил.
Наземь он с коня соскочил,
Саралу Сыргаку вручил...
Опоясанный потом
Обнаженным своим мечом,
Облаченный в шубу свою,
Обладающую в бою
Дивным свойством: пуля ее
Не пробьет, не заденет копье, —
О помощи небеса моля,
Оставив Сыргака на пути,
Остерегаясь быстро идти,
Останавливаясь каждый миг,
Осторожен, хитер и тих, —
Алмамбет направился в лес
И, наконец, за холмом исчез.

Перед Алмамбетом чинар возник.
В ногах чинара бежал родник.
Знаменитейшие китайцы там,
Родовитейшие китайцы там
Пили воду из родника:
Так была та вода сладка.

Канышай-великанша сюда
По воду слала слугу всегда —
Ослоухого силача.
Алма заметил у родника
Ослоухого силача.
Сбить задача была нелегка
Ослоухого силача!
Только наполнил он до краев
Шкуры двенадцати быков,
Алмамбет перед ним возник.
Отрубил ему голову вмиг,
Бросил ее в прозрачный родник,
И надел он поверх своих
Одежды этого силача;
Косу, подобную булаве,
Прицепил к своей голове.

Подняв наполненные до краев
Шкуры двенадцати быков,
Алмамбет, великий храбрец,
Прямо направился во дворец
Женщины-великанши.

Много всяких гостей сошлось,
Множество силачей сошлось
У женщины-великанши,
Собрались китайцы, теснясь...
Оказалось, у них сейчас
Праздновался месяц чаган*.
Был битком набит дворец,
Гудом гудел из конца в конец,
Оказалось, Алма во дворец
Прибыл в самый месяц чаган.

Входит в зал необъятный он,
В обращенья приятный он.
Думаешь: самый статный он!
Думаешь: самый знатный он!
Изгибается на ходу,
Извивается на виду

У кичливых калдаев здесь.
Видит эта надутая спесь:
Самый красивый воин он,
Важен, благопристоен он!
По-чужому лопоча,
По-китайски бормоча,
Великанше представился он.
Великанше понравился он.
Острою была его речь,
Всех сумел он ею завлечь,
Тысячи блестящих слов
Он разбрасывать был готов.

Окружен был воинством он...
Вежливо, но с достоинством он
Заговорил с Канышай самой,
Завороженной уже  Алмой.
Завороженные богатырем.
Замерли все китайцы кругом.
Замерли так, что в тишине
Слышен был каждый слабый звук...
Горло, подобное нежной луне,
Шея прекрасная, как укрук*,
Поразили богатырский круг.