ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПОХОД

Доведется ль услышать когда
О мужнем успехе мне,
Можно ль думать о смехе мне,
Если ты для утехи мне
Не оставил в дар малыша?
Чем была я не хороша?
Что пуховое ложе мне,
Что казна, мой пригожий, мне.
Если был бы наследник твой
Всех сокровищ дороже мне,
Если каждый прохожий мне
Говорит; "Пустой ты орех!"
Быть бездетной — это ль не грех?
Лишь посмешищем быть для всех.
Жизнь моя напрасно прошла.
Нет листвы у веток моих,
Не зачал ты деток моих!
Аяш мой, чоро Алмамбет,
Алчущий великих побед,
Если вскинутся вражеские мечи
Крыльями  бесчисленной саранчи,
Если черной тучей на вас
Полчища китайские поползут,
Если языческие свои
Стяги они понесут,

Если, как черный водоворот,
У бейджинских медных ворот
Смертный заварится бой,
Если над Манасовой головой,
Совершая свой путь кривой.
Сверкнет клинок роковой —
Постарайся его спасти,
Посильно его защити,
Постоянный спутник его!"

И ответил ей Алмамбет:
"Тетка почтенная, Каныкей,
Матери к нам была ты нежней,
Позаботилась ты о нас,
Погибнуть не должен Манас.
Одиночество ему не грозит,
Охраним мы его, как щит;
Отменная киргизская рать,
Окружая его, кипит,
Озером безбрежным бурлит.

Семеро ханов за ним
Сегодня, как братья, идут,
Смело на поганых за ним,
Сыпля проклятья, идут;
Сыновья свекрови твоей,
Славные Абыке и Кебеш,
Связанные печатью, идут,
Словно единый клинок,
Следом за рукоятью, идут.

Мой удел, по правде сказать,
Больше тревожит меня,
Тоска моя  гложет меня,
Кто понять здесь может меня?
Кукованье, тетка, твое
Колет мне сердце мое,
Корит меня совесть моя.
Коротая дни свои, я
Коршуном озлобился тут,

Корню уподобился тут,
Разлученному со стволом.
Друга я не вижу ни в ком,
Должен жить я особняком.
Я от одних отстал,
Но близок другим не стал,
Дружбы с моей семьей
Я, несчастный, не сохранил,
Соотечественникам я
Немало зла причинил:
Моего я султана убил,
Отрицать не стану — убил;
Если я погибну в бою,
Кто помолится за душу мою,
Кто мой прах омовенью предаст,
Кто его погребенью предаст?
В мазар* не положат меня,
Падальщики изгложут меня,
Буду я на стервятне гнить,
Буду в одиночестве тлеть
Без молитвы сыновней я,
Буду падали ровней я,
Будут птицы лететь на смрад
Бренных останков моих,
Поминальной жаровни чад
Не окурит останков моих.
Разве только взгрустнет жена,
Расстроится, быть может, она,
Ранний мой оплачет конец.
Но и в ней не уверен я...
Оттого так растерян я.
Потерял я врагам моим счет,
Жизнь моя напрасно пройдет,
Как стрела, что по камню бьет.
И удачам моим я не рад,
Ибо, обернувшись назад,
Я не теплый вижу почет —
Вижу зависти черный взгляд".
Вот что кыран* Алмамбет
Сорока батырам сказал.

Усы пощипывали они,
Участливо всхлипывали они,
Стало их сердцам тяжело,
Из глаз у них потекло.
"Если человек одинок,
Будь он даже чином высок,
Будь ясна у него голова,
Какой из этого прок?" —
Говоря такие слова,
Горько плакали кырк-чоро,
И у каждого двойной ручеек
Из глаз по щетине щек,
Неудержимый, потек.
Колыхались от плача бока,
Копья, поднятые под облака,
Колебались как от ветерка.