Глава VIII. Великий поход. Ранение Манаса и возвращение киргизов в Талас.

И она, горюя, что Манас остался в Бейджине, стала причитать:

- Не осталось от него ребенка, все его родичи враждебны нам, лучше бы он не оставался в Бейджине! Вдруг приключится с ним несчастье, что же будет с его родной землей и с его народом?

Каныкей в эту ночь увидела сон, будто в Таласе произошел страшный пожар, все холмы обрушились, все озера и реки высохли, все чинары и иные деревья засохли.

Поутру Каныкей проснулась в слезах и вручила в руки Шууту письмо величиной в ладонь. Она дала ему шесть скакунов во главе с Байбуурулом и, попросив Джакыпа благословить путника, сказала:

        - В Бейджине, куда не входили даже святые,
        Он умрет, если будет оставаться беспечно.
        Мой нойон, мой лев, мой айкел,
        Когда же он вернется на свою родину?
        В Бейджине, которого не достигали даже воды потопа.
        Если он надолго останется, он погибнет.
        Мой орел, мой султан, мой кабылан.
        Когда же он увидит свою несчастную?
        Причитая так, отправила она Шууту обратно.

Арууке, жена Алмамбета, просила передать своему торе, что она вскоре родит, и послала ему в залог свой платок.

Много дней и ночей скакал Шууту и наконец добрался до Бейджина. Конурбай между тем проведал волшебством о письме Каныкей к Манасу и, боясь, как бы он не вздумал, получив его, вернуться в Талас, решил перехватить и уничтожить это письмо. Для этого он послал женщину - аяра. С хитрым умыслом она вышла навстречу Шууту, и сам Конурбай вышел вместе с ней. Шууту, увидя их, испугался и помчался прочь на своем Тайбууруле.

        Тайбуурул, что был под ним,
        Вьщелялся, как смутный силуэт,
        Подобно призраку мчащемуся по воздуху.
        Черная земля под его копытами
        Вся выворачивалась наизнанку.
        Пик земли колыхался в мареве,
        Четыре копыта коня стучали,
        Не было видно, где он находился,
        Как будто он даже не касался земли.
        Летел как стрела Тайбуурул.
        Земля под его копытами
        Выворачивалась, как яма для очага.
        Стук его черных копыт
        Камни превращали в пыль.
        Земля от копыт летела, как пух.
        То здесь виднеясь, то там,
        Он мелькал, но не виден был глазам постоянно
        И казался каким-то облаком.
        На целую версту вперед
        Отдаляясь от тулпара Алгары,
        Ускакал он, поджимаясь комочком.
        Его рысь не догонит и ветер.
        Скор, видно, ходом Тайбуурул,
        Ни одно животное не догонит его.
        Видно, особый конь Тайбуурул!